 |
|
...
Постепенная трансформация «высокой» академической живописи во второй половине XIX столетия в салонное искусство, характеризующееся декоративностью и излишним вниманием к иллюстративности в ущерб подтексту (Вильям Бугро «Орест, преследуемый эриниями», Лоуренс Альма-Тадема), вызвало отвержение многими официального академического искусства. У него начали появляться альтернативы. В это время в национальных художественных школах занимают все большее место персонажи местного литературного фольклора, кроме того, возникает и внимание к мифологии других народов. Не последнюю роль сыграли в этом романтики с их интересом к своим корням, средневековой и народной культуре – фактически они были первооткрывателями германского, кельтского, славянского, индийского фольклора, до тех пор игнорируемого художниками, рассматривавшими античные мифы как универсальный источник. В то же время и Античность не теряла востребованности, получая новые трактовки в творчестве прерафаэлитов (Данте Габриэль Россетти «Прозерпина», Эвелин де Морган «Медея»). Неизменным интересом античная мифология продолжала пользоваться у скульпторов – от предтечи импрессионизма в пластике Огюста Родена («Данаида»), создателя динамичной и эмоциональной скульптуры, до его ученика Эмиля Антуана Бурделя («Геракл», «Аполлон и музы») и «благословенного» им Аристида Майоля («Леда», «Венера», «Три нимфы»). Последних – и Бурделя, и Майоля, являвшихся очень разными по характеру и манере скульпторами, – объединяло преклонение перед Античностью и олицетворение ее идей и образов в эпоху перелома времен, далекую от гармонических устремлений.
...
|
Наверх
